Анри Матисс

Матиссу повезло, он жил на солнечной стороне улицы; тем самым повезло и нам... Умное, доброе лицо. Мягкие, но быстрые движения. Он идет по саду, срывает лист, сосредоточенно рассматривает его и проходит дальше. Тропинка, как линия его рисунка, вьется между деревьями.

Потом появляется рисунок на бумаге, добытый из недавней прогулки, и начинается день труда — неторопливый, противоборческий подвиг творчества. Утверждать наперекор всему, что жизнь прекрасна, что прекрасна любовь к ней, — умному человеку для этого необходимо мужество. И оно было у Анри Матисса, художника, жившего среди кошмаров XX века.

Гедонизм ли это? Нисколько. В таком благородном утверждении и есть социальный смысл искусства Матисса. Его холсты радостны и вместе с тем наполнены внутренним движением, борьбой. Они неожиданны, как неожиданны порой зигзаги нашей жизни. Ему нужен был язык первозданный, свежий, яркий. Ничего стертого. Так оно и было. Его форма лепилась из динамических напряжений эпохи. Она датируема и в то же время чувственно вечна.

Лет двадцать тому назад я сделал копию красных рыбок Матисса. С тех пор она постоянно находится у меня на стене. Я менял пристанища, но рыбки повсюду следовали за мной. Этот холст помогал мне жить. Сколько таких холстов у Матисса?!

(Опубликовано в книге В.Т. Давыдова и Е.В. Поляковой «Художник Валентин Поляков». Москва, 1986. С. 164-165).