Искусствовед – художник – зритель

Русское искусство неразрывно связано с народным. Его традиции живы даже в наше смутное время, когда всё национальное торпедируется и подменяется разного рода поделками, называемыми «актуальным», современным и т.д. Народное искусство — истинное, потому что несёт в себе все особенности этого понятия: красоту, юмор, оптимизм, функциональность. Прялки, сани, наличники, посуда, костюмы и т.д. делались с любовью и выдумкой. Считалось: там, где любовь, там и Бог, а где Бог — там и помощь, и урожай. Благодатное творчество надо освободить от информационного и выставочного прессинга, финансировать достойные проекты, дав возможность зрителю видеть картины, несущие радость и красоту.

Но идеология разрушения культуры диктует, что мы должны соответствовать современному западному искусству. А почему должны — не объясняют. А если есть задача, значит, её надо выполнять. Эти проекты финансируются и популяризуются. Из районных залов Москвы вытеснено традиционное искусство: они заполнены «актуальным». На каждую выставку выделяются деньги, чего раньше не было. То же, что зритель перестал ходить на выставки, мало кого беспокоит. Русское искусство в популяризации не нуждается. Достаточно посмотреть аукционные торги, чтобы понять, что оно востребовано по всему миру.

Сейчас искусствоведам важно устоять от соблазнов и не включаться в процесс разрушения культуры. Оставаться самими собой и продолжать добросовестно, доверяясь собственным вкусовым пристрастиям, исполняться предназначение. Те искусствоведы и художники, которые включились в процесс разрушения, востребованы. А те, кто продолжает исповедовать настоящее искусство, не находят поддержки. B.C. Манин в своей книге «Искусств и власть» проводит такую мысль: после революции порядочные художник не считали возможным иметь дело с большевистской властью. И это место заняли серые, неприметные, но занимающие активную жизненную позицию люди.

Я знаю, как непросто было найти средства на публикацию своих книг Виталию Серафимовичу. Он добросовестно работал и находил возможность издавать свои книги хотя бы небольшим тиражом, и наше издательств «Живопись-Инфо 2010» пыталось способствовать ему в этом. Смуту надо пережить и быть готовым к тому, что придёт время и всякий благородный труд займёт достойное место и будет востребован.

Манин был несгибаемым борцом с пошлостью и бездарностью. Он понимал, что переломить хребет лицемерию и бюрократизму в данный момент невозможно. Но он бился на каждом участке фронта. Прямодушие и едкий юмор делали его независимым. А бескомпромиссных людей у нас не жалуют. Он рассчитывал возглавить художественный журнал, но ему не дали такой возможности. Он помог создать коллекцию произведений художников-шестидесятников Институту русского реалистического искусства, однако затем его оттеснила Третьяковская галерея. Но он продолжал работать. Своё отношение к современному искусству он достаточно точно и, как всегда, с юмором обозначил в книге «Заметки об искусстве».

Проблемы в художественном образовании привели к падению уровня произведений на выставках, отсутствию у молодых художников творческих задач и неумению композиционно мыслить. Вопросы, связанные с вытеснением традиционного искусства «актуальным», горячо интересовали Виталия Серафимовича, и об этом мы с ним много беседовали.

Ближе мы с ним познакомились после смерти Виктора Попкова на презентации моей книги «Художник Виктор Попков» в Третьяковской галерее. Манин очень тепло говорил о достоинствах издания. Я не знаю, как он относился к моему художественному творчеству, но одобрял и поддерживал мою общественную деятельность и независимую позицию в Московском союзе художников. Я читал все книги Манина о В. Попкове, «Искусство и власть», «Русскую живопись XIX века», «Заметки об искусстве» и др. Очень показательна мысль Виталия Серафимовича о современном состоянии искусства: «В настоящее время искусствоведение превратилось не в науку, не во впечатление об искусстве, а в некое «непонятно что». Оно, это «нечто», анализируется в терминах пространства, виртуальности и прочего бреда, которые, в лучшем случае являются третьестепенными атрибутами анализа формы этого «нечто». Искусство утратило своё главное свойство — художественность. Искусство без художественности — не искусство».

Молодые художники охвачены стремлением к утверждению творческих амбиций и в то же время ищут возможности заработать денег. Они растеряны. У них нет больших задач, на которых взошло творчество художников-шестидесятников. Жизнь не проста. Слабые личности поддаются на компромиссы и невольно уходят со своей тропы в творчестве. Опасность в том, что творчество не прощает измены. Виктор Попков однажды сказал: «Искусство – это не мать, которая всегда всё прощает, а любимая женщина, которая от тебя уходит, если ты ей изменяешь». Искусствоведы должны поддерживать и вести таких авторов, которые исповедуют истинную духовность, не соблазняясь на конъюнктуру. Необходимо обращать внимание на индивидуальные черты в творчестве, искренность и преданность русской культуре. Искренность — сродни интуиции, которая выявляет духовную наполненность творческой личности. Только через откровение автора мы можем понять и оценить дух современности. Такие мастера являются как бы пророками развития общества. Их надо оценивать и поддерживать. Они есть, но о них мало пишут и им не дают трибуну. В то же время художникам необходимо научиться противостоять разрушителям культуры, несущим ложные ценности и идущим от ложной идеологии, преследующим свои корыстные сиюминутные цели. И взаимодействие искусствоведа и художника обязательно откликнется в сердцах благодарных зрителей.

И еще, как мне кажется, искусствоведы могут вести за собой художника в поисках стиля и темы. Предлагать выставочные проекты по истории и культуре России, которых не хватает на художественных выставках и которые часто незаслуженно уничижаются в средствах массовой информации.

Идея создания ежегодных «Манинских чтений» уместна и актуальна не только в стенах музея-заповедника «Абрамцево». Это противостояние разрушительному процессу, с одной стороны, и хороший пример искусствоведам в стремлении к искренности, порядочности и стойкости в нынешнее непростое время. Диалог «искусствовед — художник — зритель» в наши дни просто необходим.