Живу – вопреки

По его собственным воспоминаниям, он шел «под грохот канонады» уже с пяти лет, шел напролом, увязал в «своей колее» выбирался, снова чеканил шаг. Он хотел быть первым всегда – этот дородный статный русский крестьянин с гордым пронзительным взглядом. Достаточно взглянуть на крупные холсты, тяжелые, кондовые, ручной работы рамы, ощутить твердость руки и силу мазка, чтобы понять, сколь велико было желание до¬казать свою значимость и оправдать предназначение на родной земле!

И не было на этом вернисаже ни завистливых, ни придирчивых взглядов, ни шумных споров, ни бравурных выступлений. Облако тихой грусти мягко окутало собравшихся по поводу открытия выставки Владимира Ивановича Кувина – нечастого гостя выставочных залов, удивившего общество своим неожиданным появлением.

То была печаль позднего сожаления, осознание своей вины за долгое одиночество и оторванность этого уже седого, обремененного тяжестью лет человека, от Союза, от братства художников, негласное сочувствие, смешанное и со своей невыговоренной затаившейся болью.

Своим появлением Владимир Иванович Кувин подтвердил непреложную истину, что художник не может творить для себя, он обязательно ищет выход, идет навстречу к зрителю, невольно «обнажается», требует внимания.

Сложный, бескомпромиссный, он сформулировал свои жизненные принципы четко, жестко и хлестко: «Живу – вопреки. Всю жизнь ищу человечности и правды».

И в этом мучительном поиске он пристально и изнурительно всматривается прежде всего в самого себя, результатом чего и явилась целая галерея автопортретов. Может быть, это самолюбование, а может быть – самоистязание, попытка заставить зрителя смотреть глаза в глаза.

У многих искал ответа на вечные вопросы бытия Владимир Иванович, не обошел и великих – Эль Греко, Веласкеса, и тех многих, у кого бы нам в голову не пришло спросить. Но вернулся «на круги своя» – к себе! (Последний автопортрет).

Ничего не изменилось в тебе, художник! Тот же требовательный, буравящий взгляд, та же твердая, сжимающая кисть рука. И все-таки удалось тебе ухватить дракона за хвост (в победном автопортрете 1980 г.) и удержать, несмотря на горькие потери на долгом пути длиною в жизнь. 

Любимый холст Владимира Ивановича на этой выставке – «Счастье мое». Это – глубоко личное, это светлая память сердца, Не так ли всколыхнется, взовьется птицей и наша душа, осветит лицо улыбка воспоминаний при взгляде на растворившихся в нежном и друг у другу влюбленных. Но какое оно зыбкое, это счастье, на крохотном островке надежды под их ногами...

Мягкие, лиричные полотна на выставке контрастируют с экспрессией и динамикой холстов, посвященных теме «За власть Советов». Прочная, основательная, академически грамотная «вкусная» портретная живопись 60-х годов, с проникновенной любовью написанные портреты матери, жены, бабушки сменяются лихорадочной погоней за декоративным ярким пятном, бурным ритмом, неожиданной композицией, поиском новых тем.

Кони, тачанки, погони, обращение к сюжету древнерусской иконы, плоскостное письмо – все было испробовано Владимиром Ивановичем в достатке. Темперная живопись, более мобильная и пластичная, вытесняет основательную – масляную. На вес у мастера свой строгий ответ. Все в объяснениях художника логично.

На первый взгляд, вам покажется неожиданным возвращение к «Владимирка» через много лет, причем с неузнаваемо измененным сюжетом. Оказалось, первоначальный вариант, представленный на выставке лишь эскизом, предполагал гигантский холст (5x2,5 метра). Но после «копания» в архивах художник не позволил себе идти против совести, обнаружив, что не все соответствовало истине, и отказался от задуманной идеи (как оказалось, на время). А вот последняя «Владимирка» трактуется им как личный жизненный путь, путь заключенного в кандалы, увозимого под конвоем... Так решил для себя эту тему художник!

Остановитесь вы и перед большой стройной фигурой Мастера в черном наглухо застегнутом полупальто, и резанет вас пристальный взгляд из-под блеснувших стекол очков. Огненные маки, погибающие в ледяной стылой воде у его ног, – Он сам.

А на противоположной стене его отрада – внучка – «Настенька» – символ чистой нежной юности, усыпанной цветами глоток свежести, кусочек голубого неба, его надежда и продолжение. И он сам словно ожил, отогрелся в образе тех же пылающих маков.

Сколько лет прожито, дорог исхожено с тех пор, как оттолкнулся он от порога Ивановского художественного училища. Память хранит почтение к мудрым наставникам С.Н. Троицкому и И.Н. Нефедову. Впереди лежала дорога взлетов и падений. Мог оказаться в студии Грекова, решил – «Не мое!» Вернулся на Родину. Но ни Москва «слезам не верила», ни свои не принимали. Тогда он уходил в себя и доказывал свою правду.

Все сегодня представлено на твой суд, зритель! Все спорно. Одно несомненно: художник неординарный, талантливый и выставка по-своему уникальная. Вот только рассыплется, завершится она через неделю и будет глодать червь сожаления о потерянном, вовремя не поддержанном, не увековеченном (пусть в небольшом каталоге-буклете) доблестном труде художника уже очень преклонного возраста.

И если в кармане у самого художника «не звенит» и нет возможности самому заплатить за альбом, надо позаимствовать из «кармана» отдела культуры, пусть позаботится о ветеранах от творчества, чем и заслужит благодарность потомков А иначе канут в Лету персональные выставки – тяжела ноша, некоторым уже не под силу!

А Владимир Иванович Кувин – сама гордость – ничего не попросит. Зеленый берет набекрень, глаза – въедливые изумрудные крыжовины – с грустинкой и печалью, с высоты прожитых лет молвил: «Я крестьянский сын, но схватил и держу змея за хвост!..»

– Куда же теперь вас «занесет» в творчестве? Где вас искать, что впереди?

– Это непредсказуемо. К какому морю я приду? В каком стакане потону?..

Однако сверху вниз метнув взгляд, дал понять на прощание: 
– Чтоб навзничь бросил наповал –
Такой еще не вырос – Вал…