А. Ушина-Гарикова "Николай Николаевич Галахов"

Настоящий художник обладает счастливой способностью будить хранимые нашей памятью воспоминания, наблюдения, образы, чувства. Останавливая внимание, его картины заговаривают с нами. Неподвижное изображение оживает, начинает двигаться, передает ход времени, краски, линии напоминают о запахах земли. Синева неба наполняется свежим и прозрачным воздухом. Ветер сгибает тонкие стволы деревьев, отбрасывает молодую листву и, кажется, она шумит.

Отношение художника к жизни раскрывается в его работах. Глядя на могучие северные ели, на летящие белые облака, на сказочные лесные речки, живописец говорит: «Вот истинная красота земли, вот виртуознейшее созданное Богом великолепие природы!» Когда окидываешь взглядом творческий путь известного ленинградского петербургского художника - живописца Николая Николаевича Галахова, удивляешься его точной последовательности. Удивляешься тому, что в условиях постоянной идейной полемики, в условиях некоторой, быть может и не гласной, но борьбы различных художественных течений, искусство Н. Галахова всегда оставалось и остается бескомпромиссно самобытным и органичным.

Сейчас Николай Николаевич Галахов - Заслуженный художник России, член Санкт-Петербургского Союза художников, один из ведущих мастеров пейзажной живописи отечественного искусства. Его работы известны как в нашей стране, так и за рубежом.

Н.Н. Галахов относится к поколению, на чью долю выпали немалые испытания. Война, холод, голод, смерть близких и дорогих людей, послевоенная разруха, тяжелые годы восстановления, бытовая неустроенность. Все эти тяготы не прошли стороной и семьи Галаховых. Николай Галахов родился 29 мая 1928 года в Казани. У него рано проявилось влечение к искусству. Он очень любил подолгу рассматривать репродукции с работ И.И. Левитана, М.В. Нестерова. В дальнейшем его любимым художником стал А.А. Рылов. А самой заветной мечтой была Третьяковская галерея. С любовью и увлеченностью рисует и пишет Николай Галахов мотивы окружающей его жизни. И уже в юношеских работах будущего мастера видна острая наблюдательность, чувство цвета, композиции.

Судьба рано послала Н. Галахову тяжелые испытания и потери, словно проверяла его на прочность с юных лет.

Родители художника ушли из жизни один за другим, незадолго до начала Великой Отечественной войны. Оставшись с двумя младшими братьями на руках, Николай очень рано повзрослел. По словам художника, если бы не тетя, то вряд ли бы они выжили. До сих пор Николай Николаевич с любовью, нежностью и болью вспоминает об Инне Александровне Васильевой, о той, которая вырастила, выучила и всегда и во всем им помогала. Годы шли своим чередом, и можно было уже тогда понять, насколько сильным, мужественным, цельным человеком надо было быть, чтобы в те тяжкие времена идти к своей мечте, добиваться ее, во что бы то ни стало. А мечта была одна - стать художником.

Н. Галахов поступает в Казанское художественное училище и учится там с 1942 по 1947 годы. Художник вспоминает: «Казанское художественное училище считалось одной из лучших школ России до революции. Было построено специальное здание с просторными профессиональными мастерскими и аудиториями. Но после 1917 года, к большому сожалению, там разместили Авиационный институт, а для училища приспособили маленький старый особняк. Одно время, до революции, там преподавал Н.И. Фешин, а один из его учеников, впоследствии талантливый художник и педагог, В.К. Тимофеев, преподавал как раз в то время, когда я учился там». С ранних лет он начал вполне профессионально работать, нужно было растить братьев и хоть как-то обеспечивать себя. Н. Галахов писал лозунги, рисовал плакаты для демонстраций, работал художником в местном парке культуры. Но в душе и сердце художника жила мечта о большем. Он грезил об Академии художеств, об этом загадочном, невероятном, прекрасном Храме искусств, стоящем на берегах Невы, в далеком Ленинграде. Он учился, работал и мечтал, и одновременно жил, считая эту мечту несбыточной и дерзкой.

Сейчас Николай Николаевич вспоминает: «Однажды в наше художественное училище зашел, приехавший в Казань, студент Академии художеств Григорий Арбузов - в дальнейшем известный искусствовед, автор многих монографий и исследований о художниках. Его рассказы об учебе, о преподавателях еще больше увлекли меня и поддержали надежду на осуществление мечты. После окончания училища я отправил свои работы в Ленинград, в Приемную комиссию Академии художеств и получил вызов на экзамены. Сколько было радости, сколько волнений! Когда я писал и рисовал экзамеционные постановки, рядом у мольбертов стояли уверенные и спокойные выпускники средних художественных школ, и я сомневался, что смогу справиться с поставленными задачами и поступить. До сих пор помню счастливейшие минуты, когда я увидел в списке принятых свою фамилию. Это забыть нельзя. Годы учебы вспоминаю с огромным чувством благодарности, и одновременно с радостью, и, конечно, грустью об ушедшем и ушедших.

На первом курсе учился у А.А. Ефимова, рисунок вел у нас Л.Ф. Овсянников. Он окончил Казанскую художественную школу и с огромным интересом всегда расспрашивал меня о художественной жизни в Казани.

Один год учебы прошел в мастерской И.А. Серебряного. Рисунок там преподавал Ю.М. Непринцев. Именно тогда он работал над своей известной картиной «Василий Теркин». Многие ребята позировали ему, и на выставке все радостно узнавали знакомые лица друзей и натурщиков. Вспоминаю занятия у П.П. Белоусова. Интереснейшей была учеба в батальной, так называемой стеклянной, мастерской в саду Академии художеств. Руководил ею Р.Р. Френц - большой мастер, прекрасный педагог, потомственный художник-анималист, увлекательный и остроумный рассказчик. У него было два сына - оба очень хорошие художники - Гарик и Володя. Мне приходилось много с ними общаться, работать. Гарик - талантливый пейзажист, Володя - путешественник и охотник, талантливый разносторонний художник.

Часто вспоминаю своих товарищей, с которыми учился - Н. Ломакина, Т. Песиса, блестящего рисовальщика, одессита А. Ацманчука, Н. Егоршину, В. Селезнева. В 1980-е годы он руководил созданием панорамы «Прорыв блокады Ленинграда» в г. Кировске. Несколько лет вместе с нами учились москвичи Н. Андронов и В. Сидоров. Валентин Сидоров уже тогда запомнился мне как мастер пейзажа, у него были пейзажные этюды очень искренние и теплые».

К этому времени уже вполне определился интерес Николая Галахова к пейзажной живописи. «Летом я всегда писал этюды. Это было и осталось на всю жизнь моим любимым делом. Потом этюды стали служить основой для работы над пейзажными композициями, картинами. Будучи студентом, я постоянно ездил на Волгу. Тогда Волгу еще не перегородили плотинами, золотился песок по ее берегам, цвели роскошные травы и высились тополя в заливных лугах. Прошли годы и разлились рукотворные «моря» вместо реки, пейзаж стал совсем другим. А у меня в памяти осталась старая Волга, ее берега: правый - гористый, с лесами и оврагами, и левый, с песчаными просторами и цветущими лугами, домики бакенщиков, гудки колесных пароходов, шумные волжские пристани. К сожалению, по причине бытовой неустроенности и ряда жизненных трудностей, многие работы не удалось сохранить. Я об этом очень-очень сожалею. Но то, что осталось в памяти о днях, проведенных на Волге, всегда со мной», - вспоминает художник. Пейзаж стал основным и главным в творчестве художника.

«Мне приходилось слышать суждение о том, что пейзаж - это более легкий раздел живописи и писать его можно словно между делом», - говорит Н.Н. Галахов. - Конечно, можно написать эффектный зрелищный этюд, не продумав его композицию, и не затратив больших усилий. Изображение уголка природы еще не пейзаж в большом смысле слова, так же, как изображение человеческой головы не всегда является портретом, а изображение предметов - это еще не натюрморт.

Настоящий серьезный пейзаж-картина требует такого же напряжения всех сил, как и любой другой жанр живописи. Пейзажная картина должна быть содержательна, ее нужно компоновать, продумывать ее колорит и технику живописи.

В пейзаже рисунок важен так же, как и в портрете. В работах К. Коровина, написанных внешне широко и легко, острота композиции и точность каждого мазка основаны на строгом рисунке. Картины М. Нестерова, А. Рылова, других великих пейзажистов это подтверждают. Как выразительно рисованы деревья в «Зеленом шуме»! Формы гнущихся под ветром деревьев найдены художником предельно выразительно. Все в этой картине является результатом больших поисков и всестороннего мастерства.

Техника живописи, поверхность картины, ее рама - все неразрывно связано в пейзажной картине. Этому я стал придавать значение уже давно, но не всегда мои усилия были удачными. В картинах северного цикла эти мои поиски органичнее слились с содержанием, с теми задачами, которые я перед собой поставил. Бархатная поверхность темперы и матовая живопись маслом, как мне казалось, лучше и убедительнее передают задумчивое и суровое настроение карельских мотивов. Работа иногда шла трудно, но результаты доставляли удовлетворение тем, что мои замыслы получают нужное воплощение.

Навсегда запомнилась одна поездка. Светлый, перламутровый колорит весеннего тихого дня на берегу Белого моря. Написал несколько этюдов, пользуясь тем, что не менялось состояние природы. Были очень интересны переливы серебристо-зеленых мхов на темных скалах, черные стволы тонких северных деревьев с первыми яркими листочками. Туманное небо со светлой полоской над задумчивым морем. Во всем тишина и покой. Пейзаж в мастерской написал темперой, она помогла, мне кажется, передать запомнившееся состояние весеннего дня.

Далекие поморские села - Поньгома, Гридино, Умба - сохранили еще свой старинный характерный облик, но в их жизни видно много разных примет современности. Привычным средством сообщения стал гидросамолет, который садится на озера и заливы. Почти никто не пользуется веслами на лодках, повсюду трещат моторы. На рейде стоят красивые рыболовецкие суда.

По этюдам, написанным в этих местах, я написал пейзажи «Тишина», «У Белого моря», «Село Гридино» и другие.

В пейзажах, написанных под Ленинградом, стараюсь искать мотивы, которые заинтересовали бы меня своим живописно-пластическим смыслом. Поиски занимают много времени. На основании этюдов в мастерской делаются композиционные выводы и обобщения. За основу пейзажа стараюсь брать один этюд с определенным состоянием природы, стараюсь правдиво сохранить впечатления, полученные во время работы с натуры. Так написаны пейзажи «Лето», «Полдень», «Солнечная поляна». На северной окраине города, там, где строился новый район, увидел я, зарастающие высокой травой и цветами, противотанковые надолбы - следы прошедшей войны. Вдали вырастали кварталы громадных домов. Новоселы с удовольствием гуляли на полянах и пригорках, где сохранялась еще не вытоптанная трава. Там родился замысел картины «Ленинградское воскресенье» (1975); работа экспонировалась на выставках, сейчас находится в собрании Читинского художественного музея.

Очень увлек меня мотив небольшой речки Вьюн, недалеко от станции Лемболово. Написал там много этюдов при солнце и в пасмурную погоду. Композиция двух пейзажей «Речка Вьюн» и «Лесные берега» взята почти целиком с натуры. Работал над этюдами деталей - писал молодые сосенки и кроны ветвистых деревьев, изучал воду с отражением лесного берега. Все это приносило удовлетворение, и было очень полезно».

Были интересные и увлекательные поездки на Ветлугу, Вятку, Байкал, Витим. Позже Н. Галахов уезжает на север Карелии. Художник вспоминает: «В конце пятидесятых годов я впервые поехал на север Карелии, в окрестности старого беломорского города Кемь. Тогда в этих краях еще были нерубленные леса, и сохранялась красота северных деревень Особенно запомнилось древнее село Подужемье на берегу реки Кемь. После этой первой поездки я каждый год бывал в Карелии - писал этюды на берегах Кеми, на делянках у лесорубов, жил в поморских селах у Белого моря. С каждой поездкой я все больше покорялся красотой сказочных камней, украшенных узором мхов, ритмом стройных и суровых северных елей, орнаментом сосновых ветвей, причудливо изогнутых беломорскими ветрами. Много пришлось походить с этюдником по берегам озер и лесных рек, по болотам и скалам Беломорья. Этюды служили основой для дальнейшей работы в мастерской. В Карелию отправлялся писать этюды, собирать материал для пейзажных работ. Приходилось находиться в поселках, где жили и работали лесорубы, и сами собой стали появляться эскизы для картин, связанных с трудом лесных мастеров.

На выставках появились картины: «Скоро сплав» 1961 (Волгоградский музей изобразительного искусства), «Лесоруб» 1963 (Якутский республиканский музей изобразительных искусств), «Лесные мастера» 1967 (Брянский музей изобразительного искусства). Были написаны еще несколько работ из жизни лесорубов Карелии.

Мне, конечно, жалко было видеть, как на глазах исчезают леса, остаются развороченные пространства, пни и коряги. Приходилось с грустью смотреть на все это. Такова наша жизнь. Но в то же время видел, как быстро вырастают на лесосеках молодые березки, елочки, сосенки и, может быть, через много лет на вырубках снова зашумят леса.

Для себя я открыл в Карелии сказочную красоту северных скал и камней, разрисованных узорами различных мхов и растений. Веками создавался этот орнамент, его форма и ритм, все сгармонировано, очень красиво и богато по цвету, Осенью между камнями, как драгоценные золотые монеты, рассыпаны листочки маленьких осинок и березок. Красиво рисуются ветви сосен и елей, закрученные суровыми ветрами, а высохшие стволы старых деревьев стоят серебряными колоннами. Северное небо бесконечно разнообразно и в ясные, и в пасмурные часы.

В картине «Северные острова» запечатлен очень характерный мотив беломорского побережья Карелии. Этюд я написал в солнечный  осенний день. Звучный густой цвет моря, горячие краски скал, золотой мох и красные листочки осинок создавали колоритную симфонию. Передо мной сразу возник замысел картины и основное ее решение. Через год я снова приезжал на это место, ждал солнечных дней и написал несколько этюдов. Но первое впечатление послужило основой композиции и решения пейзажа.

«Осень у Белого моря» - это полотно, с необыкновенно красивыми узорчатыми скалами, панорамой Белого моря и полосой прибрежного леса, я писал два года».

Художник обладает удивительной способностью в обычном, повседневном сюжете увидеть поэтическую красоту родной природы. Очарование обыденного. Изображая изогнутые временем стволы деревьев, древние камни, «тронутые благородной сединой» столетних мхов, тусклое золото опавших листьев и звенящую тишину бескрайних просторов Севера, он глубоко раскрывает свой собственный внутренний мир.

Главным для живописца стал не мотив как таковой, а то душевное состояние, которое он вызывал. Н. Галахова можно назвать автором пейзажа настроения. Художник всегда дает настоящую правду природы, которую еще никто не изображал, хотя каждый чувствовал. История и современность, таинственность нетронутой природы и освоение земель переплетаются в пейзажах художника. В картинах Николая Галахова свободно соседствуют небольшая церквушка и гигантская железобетонная опора линии электропередачи, моторные лодки, рыболовецкие суда, гидросамолеты на водной глади озера - все это приметы современности, не нарушающие гармонии мира, не вносящие диссонанса в отношения человека и природы, но придающие и передающие особенный колорит своего времени. Его пейзажи зачастую очень лаконичны, даже строги, спокойны, а живопись всегда удивительно разнообразна по фактуре. Торжественность, ритмическая организованность живописно-пластического строя свойственны всем произведениям художника.

Гармонию ярких и сочных цветов Севера передавали многие художники. Его многокрасочность, повышенную декоративность, заметил, пожалуй, лишь Н. Галахов. Он не устает любоваться скалами и камнями, словно разрисованными мхами и растениями. Драгоценностью красок и богатством форм любуется художник в картинах «Северная осень» (1979) и «Лесные камни» (1984). Контрастное сопоставление различных фактур - жесткого гранита и бархатных растительных орнаментов, а также декоративное столкновение цветов - черных, красно-коричневых камней и серо-зеленых и фиолетовых мхов - располагают к обостренному эмоциональному переживанию природы. Мелкий узор многообразных по рисунку и цвету растений, пробивающихся сквозь толщу скал и цепляющихся за огромные камни, особенно эффектен рядом с панорамными просторами неба и моря.

Природа в работах художника живет своей жизнью: привычно течет река, ветер пробегает по ее гладкой поверхности, вызывая рябь, относит белый дым костра. Художник и любуется чистой природой, и одновременно видит, воспринимает ее как реальную среду человеческих трудов и забот. В своих картинах Н. Н. Галахов вступает в материальное соприкосновение с природой, испытывает радость от сопротивления ее стихий. Вода в его пейзажах всегда плотная, тяжелая. Ветер - упругий. Кажется, и сама земля мягко пружинит у него под ногами. «Когда я бываю на могучих скалах у Белого моря, - рассказывает художник, - меня не покидает ощущение вечности природы. Эти камни лежат сотни лет, расстилается бесконечное море, крепко вросли в камни низенькие деревца, согнувшиеся под ледяным северным ветром... все величаво и совершенно. К сожалению, многое в северной Карелии безвозвратно исчезло на моих глазах. На лесной реке Кемь построили электростанции, реки не стало, разлились водохранилища и из воды печально чернеют мертвые стволы деревьев. За несколько десятилетий все изменилось там, где я писал этюды. Ушли под воду тихие лесные берега со скалами, заросшими узорами мхов, нет шумных водопадов-порогов. Сохранились только этюды тех мест, которых больше не существует. Нет старого села Подужемье - его затопило водохранилище электростанции, нет и знаменитого подужемского порога-водопада. Скоро почти вся красавица-река Кемь превратится в несколько водохранилищ с затопленными соснами и елями. Мне кажется, что труд художников-пейзажистов сейчас особенно нужен. Все больше нарастает необходимость бережного отношения к окружающей нас природе. Своими произведениями пейзажисты помогают людям увидеть и почувствовать красоту и поэзию родного края, воспитывают любовь к родной земле».

Действительно, как показывает история изобразительного искусства, своеобразие почерка художника находится в органическом единстве с теми изобразительными мотивами, которым он отдает предпочтение.

Н. Галахов по-особенному изображает небо. Его излюбленные мотивы - плотные кучевые облака, а также разорванные темные облака на фоне догорающей зари или восходящего солнца. Но не только суровые, тревожные состояния влекут художника. Он видит и радостный праздник природы - щедрую зелень торжествующего лета, сиянье полдня и хранящие утреннюю прохладу синие тени в кронах деревьев. Любит Николай Николаевич и таинственные уголки леса, светло-зеленые лапки молодых елочек, любит узенькие, извивающиеся лесные речки с красными, охристыми отражениями осенних березок и осинок, с играющими на солнце переливами. Б бесконечно многообразной природе мастер фиксирует те ее стороны, которые больше отвечают его характеру, его темпераменту, его вкусам. Он видит в природе «свое» и видит «по-своему». За изображением деревьев, воды, земли, неба, травы, полей стоит миропонимание художника, его отношение к действительности.

Все у Н. Галахова в действии, все динамично - радость жизни, красота и изменчивость окружающего ландшафта. Эта динамичность особенно видна, если рассматривать ряд произведений художника, такие как: «Лесоруб», «ГЭС на Мамакане», «В Сибири», «В далеком поселке», «На окраине Ленинграда» и др. Они говорят о неустанной деятельности природы, об ее неутомимом творчестве. В картинах Галахова над реками и морями дуют холодные, свежие ветры. Они гонят облака, раскачивают ветви деревьев, сгибают их стволы. Волны набегают на берега. В небе сияет солнце, своим ярким светом просвечивая воду или узорную свежую зелень леса. Природа озвучена шелестом листвы, плеском волн, голосами птиц.

Редкое состояние покоя в природе - для живописца лишь минутная передышка в ее неустанном движении. Мир в представлении Н. Галахова живет интенсивной жизнью. Столь же интенсивно и восприятие природы художником. Его творчество не знает полутонов, недоговоренности. Пейзажи отличаются четким декоративным строем. Он не боится ярких красок и умеет использовать их.

И тематика пейзажей Николая Николаевича, и их композиционно-цветовое решение определяют жизнеутверждающий характер его творчества. И оно, оставаясь неизменным в своей основе, постоянно обогащается, дополняется новыми оттенками.

Мастер стремится остановить увиденное им мгновение, закрепить его в материале живописи навечно. Проходящий момент под кистью Н. Галахова становится неслучайным, существенным. Наблюдения, зафиксированные в этюдах с натуры, складываются в картине в обобщающий образ. Его творческое воображение дополняет, строит картину, добиваясь ее наибольшей выразительности, зрелищной яркости.

Композиция пейзажа у художника - это в огромной степени его цветовое, декоративное построение. Автор выработал особую систему живописного повествования, основанную на эмоциональной наполненности холстов и цельности их декоративно-цветового решения. Н. Галахов видит в природных мотивах не столько повод запечатлеть конкретный пейзаж, сколько возможность создать живописный образ, вобравший в себя поэтические представления об окружающем мире и месте человека в нем. Живописец часто работает темперой. Ее бархатистая поверхность больше отвечает задачам декоративного обобщения цвета. Матовая, непрозрачная, и в то же время, светоносная темпера позволяет сохранить плотность, донести ощущение весомости и значительности природных форм.

В 1988 году состоялась персональная выставка Николая Николаевича Галахова в Большом зале Санкт-Петербургского Союза художников. А затем начался новый, достаточно сложный и переломный период, как в нашей стране в целом, так и в жизни каждого человека.

Для представителей творческих профессий наступили очень тяжелые времена. 1990-е годы Н. Галахов вспоминает неохотно, рассказывает сдержанно и лаконично: «Старался сколько мог участвовать в различных выставках, отстаивал и приводил в порядок творческую мастерскую и, конечно, писал. Ездить, путешествовать как раньше я уже, к сожалению, не мог, поэтому в основном работал в мастерской, разбирал собранные материалы. Этюды помогали сделать выводы и обобщения из всего сделанного за прошедшие годы. Со временем приходит какое-то осмысление всего пережитого, виденного, лишнее, второстепенное уходит. Но я остался верен своим принципам и взглядам и не меняю их под влиянием самых различных тенденций в современном искусстве. В этот период времени созданы такие работы, как «Старый причал», «Белая ночь в Карелии», «Карельские березы», «Беломорье. Село Гридино», «У лесной избушки», «Беломорье. Вечер».

Были выставки во Всероссийском музее А.С. Пушкина, в Музее Н.А. Некрасова, также участвовал в юбилейных выставках: «Связь времен», «Художники города к 70-летию Санкт-Петербургского Союза художников и 300-летию Санкт-Петербурга», интересная выставка была в 2005 году в Вологде - «Образ Родины».

Сейчас Н.Н. Галахов много работает в технике акварели. Им создано около 300 работ. И здесь, как и всегда, живописная манера художника несет в себе ощущение самоценности всего, что окружает человека - ощущение гармонии и радости земного бытия.

(Опубликовано в альбоме «Николай Николаевич Галахов». Санкт-Петербург. 2008. С. 5-15).