А.А. Каменский о Николае Андронове

Есть у живописи Андронова одно своеобразное качество, которое неожиданным путем смыкает созерцательность и зрелищность. Это приглушенность красочного звучания. В залах персональной выставки картин мастера современный любитель живописи, привыкший к резкой остроте цветового воздействия, мог сетовать поначалу на недостаток колористической активности. И в самом деле, над андроновскими полотнами словно приспущена некая завеса, какая-то пелена мглистого тумана.

Но ведь это только прием, нарочитый и основательно продуманный. В какой-то мере он оказывается стилевой параллелью фрескам школы Дионисия, в которых явственно преобладают блеклые и прозрачные тона, общая сдержанность, как бы нематериальность колорита. Однако еще важнее для Андронова иное: вырвать зрителя из круга поверхностно-броских впечатлений, настроить его на сосредоточенный, серьезный лад и, наконец, внушить ему ощущение условности, метафоричности всего рассматриваемого им изображения. Когда такая цель достигается, зритель начинает улавливать, что за кажущейся монохромностью андроновской живописи таится сложнейшее динамическое равновесие множества разнородных элементов. Ведь колорит в его ферапонтовских полотнах образует своего рода силовое поле - в нем есть то усиливающееся, то затухающее напряжение, вспышки, перепады, борьба красочных сопоставлений и их умиротворяющее единство. Точно такая же музыкально-драматическая выразительность ощущается и в иных элементах пластической формы этих картин. Образная речь живописи здесь также вполне самостоятельная по своим выразительным возможностям зрелищная стихия, которая может наполняться значительным и разнохарактерным, конкретным содержанием.

(Опубликовано в статье «Ферапонтовские земли Николая Андронова» журнал «Дружба народов» №6 1978).